Жизнь бьёт ключом… по голове!

Каждый волен распоряжаться своей жопой, как ему хочется. Поэтому я свою поднимаю и у*бываю. (На партсобрании в театре Моссовета, на котором обсуждалось немарксистское поведение одного именитого актера, обвинённого в гомосексуализме.)

Моё богатство, очевидно, в том, что мне оно не нужно.

Я верю в бога, который есть в каждом человеке. Когда я совершаю хороший поступок, я думаю, это дело рук божьих.

Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.

Я вас ненавижу. Куда бы я ни пришла, все оглядываются и говорят: «Смотри, это «Муля, не нервируй меня» идёт». (Из разговора с Агнией Барто)

Сейчас все считают, что могут быть артистами только потому, что у них есть голосовые связки.

Успех — единственный непростительный грех по отношению к своему близкому.

Одиноко. Смертная тоска. Мне 81 год… Сижу в Москве, лето, не могу бросить псину. Сняли мне домик за городом и с сортиром. А в мои годы один может быть любовник — домашний клозет.

Жизнь моя… Прожила около, всё не удавалось. Как рыжий у ковра.

В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.

Для актрисы не существует никаких неудобств, если это нужно для роли.

Я родилась недовыявленной и ухожу из жизни недопоказанной. Я недо… И в театре тоже. Кладбище несыгранных ролей. Все мои лучшие роли сыграли мужчины.

Сейчас актеры не умеют молчать, а кстати, и говорить!

Ночью болит всё, а больше всего совесть.