Крылатые фразы Фаины Раневской

Если ты ждёшь, что кто—то примет тебя "таким, как ты есть", то ты просто ленивое мудло. Потому что, как правило, "такой, как есть" — зрелище печальное. Меняйся, скотина. Работай над собой. Или сдохни в одиночестве.

Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.

Как бы растолковать бездарю: никто к вам не придёт, потому что от вас нечего взять. Понятна вам мысль моя неглубокая?

Театр катится в пропасть по коммерческим рельсам. Бедный, бедный К. С.

Одиноко. Смертная тоска. Мне 81 год… Сижу в Москве, лето, не могу бросить псину. Сняли мне домик за городом и с сортиром. А в мои годы один может быть любовник — домашний клозет.

Есть люди, хорошо знающие, «что к чему». В искусстве эти люди сейчас мне представляются бандитами, подбирающими ключи.

Читаю Даррела, у меня его душа, а ум курицы. Даррел писатель изумительный, а его любовь к зверью делает его самым мне близким сегодня в злом мире.

Одиночество — это состояние, о котором некому рассказать.

— Как ваша жизнь, Фаина Георгиевна? — Я вам ещё в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик.

Душа не жопа — высраться не может.

Сегодняшняя молодежь ужасная. Но еще ужаснее то, что мы не принадлежим к ней.

— Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, — требует капризная молодая актриса. — Всё будет настоящим, — успокаивает её Раневская. — Всё: и жемчуг в первом действии, и яд — в последнем.

Больше всего в жизни я любила влюбляться.

Талант — это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой и своими недостатками, чего я никогда не встречала у посредственности.

Пионеры, идите в жопу! (Когда её окружила толпа детей с радостными возгласами: «Муля! Муля!»)